Книга Мажор  - Эмилия Грин

– Андрей не мог… – прошипела я, стиснув ладони в кулаки.

– Чем обычно занимаются хорошие девочки ночью после выпускного? Можешь не отвечать – Андрюха уже всё рассказал. Мы с ним теперь чуть ли не названные братья. – лицо Феликса перекосила гримаса отвращения, а на полных губах поселилась бесноватая улыбка.

Я не могла отвести взгляд от тонкой венки в основании его шеи. Она пульсировала. Туда-сюда. Туда-сюда. Шумно втянула ноздрями воздух, чтобы не разреветься – перед глазами уже всё плыло. От мысли, как они обсуждали самое сокровенное, поясницу прошиб ледяной пот. Наверное, я бы даже смогла простить Андрею измену, но это…

– Ты чудовище… – повторила, глядя на него полными слёз глазами.

– И я никогда этого не скрывал. Но вот от некоторых хороших парней блевать тянет. Не находишь?

Наши взгляды выжигали друг друга. Кажется, в пустом помещении появился запах тлеющих сердец и догорающих отношений. Мои ладони зудели от напряжения. Ресницы дрожали.

– Я тебя ненавижу… – прошептала иступлено.

– Я знаю.

– Больше, чем ненавижу! Ты грязный и омерзительный! УРОД! ПСИХ! НИЧТОЖЕСТВО! – прохрипела я, отчаянно топнув ногой.

– Да, золотце, всё так и есть, – прошептал он, глядя на меня взглядом, полным слепого обожания.

– Почему ты такой, Феликс?! Почему?! – закричала я, находясь в каком-то жалком шаге от истерики. – Что такого могло с тобой случиться, что ты превратился в монстра? Это ведь не игрушка, Железнов! Это – моя жизнь! – просипела, сцепляя пальцы в замок.

– Увы. Прошлое не изменишь. Да я и не хочу ничего менять. Тут – на темной стороне – всегда тенёк и прохлада.

– Оставь меня в покое, пожалуйста…. – взмолилась, прикладывая ладони к груди.

– Рад бы, но не могу… – он пространно развел руками, глядя на меня с пугающей теплотой. – Поэтому не заставляй совершать глупости. – Я изумленно выдохнула, испытывая полнейшее замешательство, когда собеседник добавил: – Я больше не буду тебя мучить. Парня твоего тоже трогать не стану. Поможешь вернуть тачку и кредитки – забудешь обо мне, как о кошмарном сне. Поняла?

– Ты обещаешь? – сердито прохрипела, стискивая края блузки в кулаки.

– Честное железновское. А еще, чтобы у тебя был стимул мне помогать, когда всё закончится, подарю путевку в любую точку мира. Куда пожелаешь: Франция, Италия, Мальдивы… Ты хорошая девочка, Злата, и я буду рад расстаться по-человечески.

– Мне от тебя ничего не нужно… – процедила сквозь зубы, испытывая головокружение.

– Сделаешь подарок маме… – как ни в чем не бывало улыбнулся он, продолжая говорить.

– В пятницу у нас в доме благотворительный бал-маскарад. Мать очень надеется, что ты придешь. За костюм не волнуйся – подберу для тебя что-нибудь. А пока можешь расслабиться, – благосклонно улыбнулся мучитель, покидая аудиторию.

* * *

Сегодня я впервые прогуляла учёбу.

Не помню, как добрела до общежития, распахнула дверь в блок и прошла в свою комнату, а затем безжизненно повалилась на кровать и дала волю слезам. Они катились из глаз безостановочными потоками, лишая возможности ориентироваться в пространстве. Блеклые стены превратились в серо-зеленую кашу, а крошечная комната и вовсе казалась склепом.

Еще несколько недель назад я верила в любовь до гробовой доски, мечтая прожить жизнь с одним человеком. Мои чувства к Андрею казались незыблемым Абсолютом, ведь я была влюблена в него столько, сколько себя помнила. Самый видный парень двора. Отличник. Защитник слабых. Спортсмен. Мой первый мужчина.

Как всё это могло обесцениться в один миг?!

За считанные недели в Москве рухнули все привычные устои, потому что одному богатенькому подонку приспичило меня трахнуть…

Грудь свело от нового приступа обжигающих слёз. Меня колотило от ужаса, боли и отвращения. Всё, что еще недавно казалось нерушимым, рассыпалось в прах с легкостью карточного домика. Казалось, Громов сходу определит, кто такой Железнов. До последнего надеялась, что любимый найдет в себе силы не поддаться соблазну и будет выше всей этой грязи.

Увы.

Я любила этого парня со школьной скамьи, а он выболтал наши сокровенные тайны первому встречному уроду. Мучительно больно было ещё и от того, что Железнов оказался прав – никто ведь не заставлял его идти туда, и уж тем более откровенничать о наших отношениях. Андрей Громов – доверчивый глупец. А самое печальное – он не способен защитить меня от Железнова. Никто не способен.

– Никто, кроме меня самой… – прошептала трясущимися влажными губами, лихорадочно приподнимаясь на локтях.

В эту секунду в голове всплыли любимые слова отца: «Мягковых голыми руками не возьмешь».

Папа всю жизнь работал на заводе, и утром перед моим отъездом в Москву у него подскочило давление. Я не могла его подвести. А еще не могла разочаровать маму, которая испортила себе зрение, за копейки подрабатывая швеёй.

Такие, как Феликс, считают, что могут за деньги получить всё, включая человеческую душу.

– Не на ту напал, Железнов. У меня тоже есть кое-что железное… Стержень. Ты сам попадёшь в расставленные сети – влюбишься в меня до темноты в глазах, а потом… Потом этот стрежень угодит в твоё холодное бесчувственное сердце.

В этот момент в голове созрел план мести.

* * *

Пять дней спустя. Барвиха

– Ты пришла… – с беззаботным видом отметил Железнов, как будто оставил мне выбор.

Он поднялся из-за стола и подошел вплотную, освещая комнату улыбкой на сто киловатт.

– Пришла, потому что планирую избавиться от тебя как можно быстрее, – язвительно хмыкнула, ощущая запах терпкого мужского одеколона, исходивший от его поджарого тела.

– В таком случае всё в твоих руках, золотце, – задумчиво отчеканил Феликс, повелительным жестом указывая на кровать. – Благотворительный бал начнется через час. Подобрал для тебя несколько вариантов костюма. Выбирай.

Проследила взглядом за его рукой и сердито сдвинула брови.

– Праздник проходит в борделе? – саркастично уточнила, глядя на разложенные на кровати латексные костюмы зайчика, горничной и женщины-кошки.

– Моя знакомая работает танцовщицей. Специально для тебя от сердца оторвала. Так что хватит сопротивляться. Если надо, с удовольствием помогу определиться… – однокурсник плотоядно облизнулся, проведя ребром ладони у себя между ног.

Я только и смогла, что обескуражено покачать головой.

– Иди уже, – недовольно буркнула, испытав облегчение только тогда, когда за хозяином спальни закрылась дверь.

С минуту обреченно глядела на всё это вызывающее шмотье, вдруг припомнив Карину: она бы очень гармонично смотрелась в костюме зайчика из «Плейбоя».